Резко останавливаюсь, вытягивая руки вперед, пытаясь задержаться за дерево, поскольку мне наперерез выходит большая серая собака. Нет, не собака, это волк! Он смотрит мне в глаза и скалится, а мне кажется, я сейчас потеряю сознание от страха.

ГЛАВА 6 

Арон 

Забавляет тот факт, что девочка держит меня за идиота, всерьез полагая, что от меня так легко сбежать. Нет, я не планировал экшены. И мог бы остановить ее еще тогда, когда она полагала, что очень тихо спускается с лестницы. Сделал вид, что сплю. Меня нельзя так провоцировать. Ибо все вызовы я принимаю.

Дал ей фору. И возможность понять, раз и навсегда усвоить, что бежать невозможно. Там, за периметром, ничего хорошего изнеженную дочурку Павлова не ждет. Мы слишком далеко от ближайших населенных пунктов, вокруг нас почти девственная природа и дикие звери. Как бы парадоксально это ни звучало, но быть моей заложницей ей безопаснее. Девочка должна это понять.

Как только она вышла за дверь, я открыл глаза, смотрел в потолок и про себя отсчитывал несколько минут. Зря ты затеяла это, Александра. Ты хоть и дикая кошечка, но я матерее. И люблю охоту. Беги, моя кошечка, беги.

Ее неожиданно понесло в гущу леса. Идиотка. Я хоть и зверь, но не бесчеловечный по отношению к женщинам. Загонять ее, как животное, я не собирался. Только преподать небольшой урок, чтобы усвоила, что бежать некуда, и далее мы это больше не проходили бы. Надо поумерить ее пыл и гонор, дабы не показывала бы мне свои красивые белые зубки и не огрызалась. Кусать в ответ я тоже умею.

Думал нагнать хулиганку, закинуть на заднее сиденье и притащить в дом, немного попугать и утихомирить. А ее, дуру, в лес понесло. Это уже не смелость – это паника и страх. Пускаюсь в бег, чтобы девочка окончательно не завела нас глушь. Бодрит, в кровь выбрасывается немного адреналина. Дикая кошка не может в неволе. Похоже, скучно мне с ней точно не будет, она накормит моего зверя.

И вот когда я почти нагоняю девочку, она резко останавливается, хватаясь за дерево. Так быстро сдалась? Не верю. Подхожу ближе и вижу волка. Большого, матерого, немного подранного хозяина леса. Сразу видно – альфа, охраняет территорию. Скалится на мою заложницу, не сводя с нее звериных глаз. Прости, приятель, но это моя добыча.

Александра медленно оборачивается, в ее глазах ужас. Бледная, губы дрожат. Испугалась. Не дергается, почти не дышит.

— Тихо, стой на месте, — говорю ей, медленно подходя ближе. Без резких движений вынимаю пистолет и взвожу курок. — Я сейчас выстрелю, не пугайся, — предупреждаю. Я не собираюсь убивать волка, только спугнуть. Целюсь, зверь настороженно скалится, начиная рычать, чуя угрозу. Выстрел. Пуля четко попадает в землю рядом с лапами хищника. Александра вздрагивает, прикрывая рот рукой. Волк поджимает уши и отступает, пятясь назад. Стреляю еще раз, чтобы зверь понял, что нужно бежать. И тут девочка резко дергается, взмахивая руками. Дура!

Хищник в прыжке нападает.

Не думая, нажимаю на курок.

Выстрел…

Волк замертво падает к ногам Александры.

Замираем, смотря, как из головы хищника вытекает кровь.

— Сука! — на эмоциях выкрикиваю. Я не убиваю животных. Будь я один, не выстрелил бы, но зверь почти вцепился в руку девочки.

— Он мёртв? — сиплым голосом спрашивает меня Александра, продолжая зажимать рот рукой. Дышу, глубоко хватая воздух, не в силах оторваться от дыры в голове хищника. Чувствую, как меня сносит к чертовой матери, сжимаю кулаки, пытаясь держаться. В ушах начинает шуметь, мышцы напрягаются, и это плохой знак. Демон внутри меня беснуется, просыпаясь от запаха крови.

«Давай, накажи девочку!» — шепчет он мне. Нет, просто требует выплеснуть на нее агрессию и сожрать ее страх. Эта тварь полагает, что страх – очень вкусно. Пытаюсь держаться и не поддаваться желаниям этой твари, но девочка совершает очередную ошибку. Александра разворачивается, намереваясь от меня бежать.

Догоняю ее, хватаю и впечатываю спиной в ближайшее дерево. Хватаю за шею, чтобы не дергалась. Не сжимаю, просто фиксирую, вынуждая смотреть в глаза. К агрессии и жажде ее страха прибавляется жгучее желание. Животная похоть разливается по телу горячей волной. Теряю самообладание, чуть сильнее сжимая тонкую шею, ощущая, как сильно бьется ее сонная артерия. Если сжать под правильным углом, еще сильнее, девочка уплывет.

Зеленые глаза распахиваются, питая моего зверя животным ужасом, и он причмокивает, требуя большего. Чувствуя дрожь в руках… А, нет, это девочка содрогается. Приоткрывает губы, начиная глотать воздух. А в моей больной голове другая картинка, где я точно так же сжимаю тонкую шею, лишая ее дыхания, и жёстко трахаю самым грязным способом.

— Надеюсь, ты усвоила, что бежать от меня бесполезно, — голос становится утробным. Зверь рычит. Наклоняюсь, веду носом по ее скуле, виску, волосам, глубоко вдыхая. Пахнет карамелью, ванилью, но, несмотря на сладость, есть что-то в этом запахе вызывающее, будоражащее. — Отвечай! — требую, подхватываю за талию, вжимая в себя.

Как она сладко дрожит, часто дышит, пытаясь насытить себя недостающим кислородом. Упрямая, молчит. Упирается в меня руками, пытаясь оттолкнуть. Зверя это только заводит, и он утробно рычит ей в ухо. «Нужно отпустить девочку, — подсказывают мне остатки разума. — Иначе зверь сломает ее…»

Разжимая руку на шее, отпускаю кошку, смотря, как она пытается отдышаться, хватаясь за шею. Эта картина отрезвляет. Зажмуриваюсь. Вдох-выдох.

— И злить меня тоже очень опасно, — хрипло произношу. — Надеюсь, ты усвоила урок. Будешь сидеть тихо – не пострадаешь.

А девочка, несмотря на страх, сверкает в меня ненавистным взглядом. Поверь, кошечка, мой зверь сожрет тебя и не подавится. Оскаливаюсь и указываю в сторону машины.

— Пошли! — жду, когда она пройдет вперед, ибо оставлять без присмотра эту кошку нельзя. Делает один шаг, второй и морщится, всхлипывая. Опускаю глаза на ее ноги. Босиком. На грязных ступнях кровь.

— Твою мать! — вздыхаю. Надвигаюсь на Александру, а она отступает, всхлипывая от каждого шага.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не подходи! Не трогай меня больше! 

— А! Ну иди сама! — иронично ухмыляюсь, смотря на ее ноги. Дерзкая, смелая, ничем не испугаешь. Но смелость должна быть здравая, а не перерастать в идиотизм. Идет. Всего пару шагов – и останавливается, оборачивается на меня, снова делает пару шагов и шипит от боли. Дурочка. Так мы до вечера из леса не выйдем. Обхожу ее, хватаю за ноги и закидываю себе на плечо.

— Отпусти меня. Ты псих! — вопит она, начиная колотить меня по спине.

Будто специально дразнит моего зверя, кидая ему вызов.

— Угомонись! — шлепаю ее по заднице. — Не зли меня, кошка!

Затихает. Вот и замечательно.

До машины мы добираемся относительно спокойно, кидаю Александру на заднее сиденье и везу нас домой. Загоняю во двор внедорожник, закрываю ворота. Вновь хватаю девочку на руки и несу в дом.

Опускаю кошку на диван, и она забивается в угол, настороженно за мной наблюдая. Боится, но что-то мне подсказывает, что не смирится со своей участью.

Иду на кухню, открываю шкафчик, достаю влажные дезинфицирующие салфетки, пластыри и перекись.

Возвращаюсь. Сидит, поджимая пальчики на ногах. Больно. Кидаю все на столик рядом с диваном, снимаю толстовку, оставаясь в футболке, и сажусь к ее ногам. Хватаю за щиколотку и тяну на себя. Дергается, не позволяя себя трогать.

— Я сама! — как ребенок надувает губы. Не слушаю ее, сжимаю ногу, с силой укладывая ее себе на колено. Рассматриваю. Небольшие порезы, занозы. Она чертовски права. Я мог кинуть ей на стол медикаменты и позволить сделать все самой. Но мне хочется сделать это самому. А я никогда не отказываю себе в желаниях. Несмотря на то, что Александра дочь выродка Павлова, девочка мне нравится. Заводит ее характер, кошачьи глаза и повадки. С минуту она упрямо пытается вырвать свою ногу, прожигая меня убийственным взглядом, но, когда понимает, что силы неравны, сдается. Умная девочка.